Техника подтирания

Цитата

Со слов пользователя Eugen71
Книга - лучший друг человека в такой ситуации. Но хранить-то их в туалете зачем? Книги не переносят ммм...сырости :D, а уж запахи впитывают... Можно врагам давать почитать. =)

Так они лежат только в туалете, я их не ношу потом с собой. Потому ничего страшного если книга с душком.

Я люблю Фета перечитывать сидя ночью, в тишине. Откроешь окно в туалете, смотришь на звезды и декламируешь:

Я долго сидел неподвижно,
В далекие звезды вглядясь, —
Меж теми звездами и мною
Какая-то связь родилась.

Я думал... не помню, что думал;
Я слушал таинственный хор,
И звезды тихонько дрожали,
И звезды люблю я с тех пор...

.... Красота, облегчение, высокое все тут, вокруг тебя....

Цитата

Со слов пользователя beisel
тне луна

смотри не рекомендуется во время сранья заниматся другими делами,(можно способствовать развитию гемороя)

А можно ссылку на источник?

Кстати я уже давольно таки долго занимаюсь чтением во время посещения туалета, лет с 14-15 и геморроя пока не наблюдалось. А это почитай уже 20 лет стажа. Бывают проблемы в виде запоров когда много сыра съем или после злоупотребления алкоголем и последующих непрерывных позывов, но все это проходящее.

Цитата

Со слов пользователя Старик
Про всё можно интересно писать. Только вот не каждому дано тему развить. Учитесь у Моона =)

Да брось ты, с меня пример брать. Вот где про подтирание все написанно так, что добавить нечего. Кстати к слову о французах.

Цитата

После долговременных и любопытных опытов я изобрел особый способ подтираться, -- отвечал Гаргантюа, -- самый, можно сказать, королевский, самый благородный, самый лучший и самый удобный из всех, какие я знаю. -- Что же это за способ? -- осведомился Грангузье. -- Сейчас я вам расскажу, -- отвечал Гаргантюа. -- Как-то раз я подтерся бархатной полумаской одной из ваших притворных, то бишь придворных, дам и нашел, что это недурно, -- прикосновение мягкой материи к заднепроходному отверстию доставило мне наслаждение неизъяснимое. В другой раз -- шапочкой одной из помянутых дам, -- ощущение было то же самое. Затем шейным платком. Затем атласными наушниками, но к ним, оказывается, была прицеплена уйма этих поганых золотых шариков, и они мне все седалище ободрали. Антонов огонь ему в зад, этому ювелиру, который их сделал, а заодно и придворной даме, которая их носила! Боль прошла только после того, как я подтерся шляпой пажа, украшенной перьями на швейцарский манер. Затем как-то раз я присел под кустик и подтерся мартовской кошкой, попавшейся мне под руку, но она мне расцарапала своими когтями всю промежность. Оправился я от этого только на другой день, после того как подтерся перчатками моей матери, надушенными этим несносным, то бишь росным, ладаном. Подтирался я еще шалфеем, укропом, анисом, майораном, розами, тыквенной ботвой, свекольной ботвой, капустными и виноградными листьями, проскурняком, диванкой, от которой краснеет зад, латуком, листьями шпината, -- пользы мне от всего этого было, как от козла молока, -- затем пролеской, бурьяном, крапивой, живокостью, но от этого у меня началось кровотечение, тогда я подтерся гульфиком, и это мне помогло. Затем я подтирался простынями, одеялами, занавесками, подушками, скатертями, дорожками, тряпочками для пыли, салфетками, носовыми платками, пеньюарами. Все это доставляло мне больше удовольствия, нежели получает чесоточный, когда его скребут. -- Так, так, -- сказал Грангузье, -- какая, однако ж, подтирка, по-твоему, самая лучшая? -- Вот к этому-то я и веду, -- отвечал Гаргантюа, -- сейчас вы узнаете все досконально. Я подтирался сеном, соломой, паклей, волосом, шерстью, бумагой, но -- Кто подтирает зад бумагой, Тот весь обрызган желтой влагой. -- Что я слышу? -- воскликнул Грангузье. -- Ах, озорник ты этакий! Тишком, тишком уже и до стишков добрался? -- А как же, ваше величество! -- отвечал Гаргантюа. -- Понемножку кропаю, но только от стихоплетства у меня язык иной раз заплетается. Вот, не угодно ли послушать, какая надпись висит у нас в нужнике: Харкун, Писун, Пачкун! Не раз Ты клал, А кал Стекал На нас. Валяй, Воняй, Но знай: В антоновом огне сгорает, Кто жир Из дыр В сортир, Не подтираясь, низвергает. Хотите еще? -- Очень даже хочу, -- сказал Грангузье. -- Так вот, -- продолжал Гаргантюа: РОНДО Мой зад свой голос подает, На зов природы отвечая. Вокруг клубится вонь такая, Что я зажал и нос и рот. О, пусть в сей нужник та придет, Кого я жду, опорожняя Мой зад! Тогда я мочевой проход Прочищу ей, от счастья тая; Она ж, рукой меня лаская, Перстом умелым подотрет Мой зад. Попробуйте теперь сказать, что я ничего не знаю! Клянусь раками, это не я сочинил стихи, -- я слышал, как их читали одной важной даме, и они удержались в охотничьей сумке моей памяти. -- Обратимся к предмету нашего разговора, -- сказал Грангузье. -- К какому? -- спросил Гаргантюа. -- К испражнениям? -- Нет, к подтирке, -- отвечал Грангузье. -- А как вы насчет того, чтобы выставить бочонок бретонского, если я вас положу на обе лопатки? -- Выставлю, выставлю, -- обещал Грангузье. -- Незачем подтираться, коли нет дерьма, -- продолжал Гаргантюа. -- А дерьма не бывает, если не покакаешь. Следственно, прежде надобно покакать, а потом уж подтереться. -- Ах, как ты здраво рассуждаешь, мой мальчик! -- воскликнул Грангузье. -- Ей-Богу, ты у меня в ближайшее же время выступишь на диспуте в Сорбонне, и тебе присудят докторскую степень -- ты умен не по летам! Сделай милость, однако ж, продолжай подтиральное свое рассуждение. Клянусь бородой, я тебе выставлю не бочонок, а целых шестьдесят бочек доброго бретонского вина, каковое выделывается отнюдь не в Бретани, а в славном Верроне. -- Потом я еще подтирался, -- продолжал Гаргантюа, -- головной повязкой, думкой, туфлей, охотничьей сумкой, корзинкой, но все это была, доложу я вам, прескверная подтирка! Наконец шляпами. Надобно вам знать, что есть шляпы гладкие, есть шерстистые, есть ворсистые, есть шелковистые, есть атласистые. Лучше других шерстистые -- кишечные извержения отлично ими отчищаются. Подтирался я еще курицей, петухом, цыпленком, телячьей шкурой, зайцем, голубем, бакланом, адвокатским метком, капюшоном, чепцом, чучелом птицы. В заключение, однако ж, я должен сказать следующее: лучшая в мире подтирка -- это пушистый гусенок, уверяю вас, -- только когда вы просовываете его себе между ног, то держите его за голову. Вашему отверстию в это время бывает необыкновенно приятно, во-первых, потому, что пух у гусенка нежный, а во-вторых, потому, что сам гусенок тепленький, и это тепло через задний проход и кишечник без труда проникает в область сердца и мозга. И напрасно вы думаете, будто всем своим блаженством в Елисейских полях герои и полубоги обязаны асфоделям, амброзии и нектару, как тут у нас болтают старухи. По-моему, все дело в том, что они подтираются гусятами, и таково мнение ученейшего Иоанна Скотта.

Конечно лучше все почитать.

Пожалуйста зарегистрируйся для просмотра данной ссылки на страницу.