Шел мелкий дождь и невыносимо дуло со всех сторон. Голода он уже не чувствовал, а пить принесли в литровой пластиковой бутылке те двое, что сейчас рядом ссорились между собой: опухший мужчина, средних лет и худенькая женщина неопределяемого возраста, одетая в замызганные брюки и грязную блузку.
Михаил с трудом повернулся на правый бок и стал наблюдать за парочкой сквозь чуть приоткрытые веки.
Суть их ругани сводилась к тому, что мужчина предлагал ей отдаться ему за половину стакана подозрительной спиртовой жидкости, но та соглашалась лишь за полный.
Сговорились на полстакане суррогата и банке крепленного пива. Женщина привстала в половину своего роста, выше не позволяло нижняя часть железнодорожной платформы, под которым они находились, стянула с себя брюки вместе с трусами. Кинула безразличный взгляд на Михаила, улеглась на разложенный поверх гальки картон, раздвинула худые волосатые ноги и посмотрела на своего грязного заросшего волосами любовника. Тот часто засопел носом, спустил до колен все, что прикрывало его до пояса и поспешно улегся на высохшую от бездомной жизни падшую женщину, задергал прыщавой задницей, стараясь поднять к действию свое жалкое мужское достоинство. Не получалось. Женщина выждала минуту и высказала свое мнение о его возможностях. Дико зарычав, тот ткнул ее в бок кулаком и потребовал встать на четверенки. Напрасно. Дело не шло далее, чем тереться возле желанной части тела. Попробовал смочить эту часть ее изможденного тела, поплевал на руку и нанес содержимое туда...
-Мерзость какая! За что это мне? – отвернул голову в другую сторону. Взгляд уперся на сопливого наркомана, пускавшего во сне слюни и бормотавшего о своей любви к мифической даме.
-Компания, однако, - подумал Михаил Кириллович,
-Как круто изменилась моя жизнь. Пятьдесят лет исполнилось и не заметил. Все ездил по стране в поисках счастья. Романтик! Родился в Питере, коренной ленинградец, а жить негде. Гражданин России, всю жизнь честно работал, а что имею? Два квадратных метра гофрированного картона под платформой Балтийского вокзала Санкт-Петербурга. Вот моя теперь прописка. На крышу над головой выходит заработал, остается только подкопить на стены, а только сил и здоровья уже нет. За тридцать лет работы не накопил денег, то теперь уже и не смогу. Таланта Бог мне не дал, только руки рабочие предоставил. И что из этого? Вышло твое время и под забор! Сдыхай! Не нужен теперь своей Родине?
Нет! Родина понятие растяжимое и неодухотворенное. Куда обращался? К Родине? Нет, к власти обращался, которая работает от имени моей Родины. Э-э, власть тоже понятие неопределимое. Значит к конкретному чиновнику от нашей власти обращался. А чиновник что? А чиновники от власти, представляющие мою Родину, зачастую вместо глаз имеют железные рубли или пустые глазницы, инвалютой заштореннные.
Когда нужно помочь пострадавшим от катастроф в других странах, то чиновники от власти рапортуют перед камерами радио и телевидения о тоннах посланного полезного груза, о миллионах рублей, перечисленных на счет пострадавших. У некоторых служащих слезы выступают от умиление перед своей добротой и порядочностью. Верю, что искренне это и жизненно необходимо, в посланных туда рублях есть и моя часть от уплаченного мною налога. Хорошее и нужное дело: помогать людям в беде!
А только почему мне нет помощи? Твоему законному гражданину! Ответь мне, чиновник! Не придет Вам от этого Славы и Наград?
В сердце Михаила глухо закололо и в глазах стала темно:
-Слава Богу! Смерть приходит. Жить дальше нет ни смысла, ни желания, ни сил. Нужно подвинуться ближе к рельсам, чтобы полюбоваться в последний раз на людей и посмотреть на питерское солнышко, если появится. Двенадцать дней лежу здесь без движения, двенадцать дней ни крошечки самого дешевого в мире хлеба во рту. Только мрачная тыльная часть платформы и тела вокруг, опустившихся спившихся людей, бомжей, приходящих сюда на ночлег.
С трудом перекатился Михаил со своего картонного ложа и перекинул через себя свою подстилку, подтянул небольшую сумку с пожитками и драгоценную воду. Так перекатываясь, преодолевая боль в бедре, мужчина прикатился к месту, откуда был виден перрон напротив него и люди, ожидавшие пригородных составов.
- Вот так хорошо. На миру и смерть красна, - тихо пробормотал уставший мужчина.
Пришурив глаза, наблюдал людей наверху, другой мир для таких, как он. Многие видели его сверху и безразлично отводили глаза, некоторые брезгливо кривили губы, были среди этого благополучного общества и жалеющие его, но не желающие помочь или не представляющие, как помочь. Вид для всех привычный уже. Мало ли бездомных бродит.
Мужчину привлек вгляд черных женских глаз, которые внимательно его изучали. Михаил стал смотреть на нее тоже сквозь слезы, выступившие на глазах от боли и слабости.
Вдруг миловидная женщина, которой на вид можно было дать лет сорок, прошла к углу перона и путей и стала спускаться по откосу к упорному буфферу, предохраняющему съезд локомотива с заканчивающихся здесь путей. Так она оказалась метрах в трех от лежащего под платформой мужчины, спросила:
-Что с тобой, милок? Болен или побили тебя? Не похож ты на остальных.
-Ходить я не могу. Таз у меня поломан. Вот и лежу.
-А кормит тебя кто?
-Никто. Две недели не ел. Спасибо воды принесли.
-В больницу тебе надо.
-Был уже, лежал две недели в больнице недалеко от вокзала. Они меня сюда и определили потом.
-Как же это так. Документов у тебя нет? – не могла понять сердобольная женщина, поглядывая на часы.
-Есть у меня документы. Паспорт в кармане лежит. Гражданин России. Только прописки нет. Я жил и работал в Псковской области. Там была воинская часть и я был при ней завхозом. Только расформировали ее и я потерял работу и жилье в одночасье. Приехал к матери. Она здесь не далеко, на улице Шкапина жила. Только год, как умерла уже моя матушка, а в квартире другие жильцы живут.
-Не приватизированная была?
-Выходит, что не приватизировала. Все обещала сделать, но видно не дошла до этого.
-И, что дальше?
-А дальше. Стал я без прописки на вокзале жить. Денег на покупку жилья не заработал. Где подработаю, где помогу кому. Так и протянул год.
-А потом?
-А затем я подскользнулся и упал. Как говориться: « очнулся – гипс». Перелом шейки бедра. Прооперировали и две недели продержали в стационаре. Только, что с меня взять? Денег не мог дать, чтобы дальше лечили. Ну начальство и приказало санитарам вывезти на Балтийский вокзал, откуда меня и взяли, когда упал. Сейчас ведь, если не подмажешь, то лечить не будут. Все теперь хорошо жить хотят.
Пришли два здоровых санитара, усадили в машину и повезли. Там высадили на скамейку и две палочки дали. Я им говорю:
-Что же вы делаете? Как я буду ходить с палочками. Мне стоять нельзя, бедро сломано.
-А они что?
-Заржали только. Как хочешь, так и ходи. Мол: твои проблемы.
-Что же это делается? – запричитала незнакомка и поспешно продолжила:
-Сейчас поезд придет и я уеду. Договоримся так. Я из дома позвоню в скорою помощь и скажу, где тебя забрать. У меня есть с собой немного съестного. На, лови!
Женщина бросила Михаилу бумажный пакет и стала поспешно выбираться наверх, крикнув напоследок:
-Я еще раз приду сюда и проверю: забрали ли тебя отсюда. Счастливо тебе!
Несколько счастливый от участия этой доброй женщины, Михаил взял пакет, брощенный чудесной женщиной и заглянул в него: пара бутербродов с сыром, один с колбасой и сладкая булочка. Целое состояние. Дрожащими руками мужчина взял один из них, который с сыром и медленно, смакуя, сжевал. На лбу выступила испарина, на душе стало несколько легче и он задремал.
-Это кто тут такой умный, что скорую вызвал? – раздался сквозь сон громкий голос. Михаил вздрогнул и проснулся. На противоположной платформе стояла карета скорой помощи, а двое мужчин, пригнувшись, рассматривали его и ухмылялись:
-Ты што ли? А паспорт у тебя есть?
-Паспорт есть. Прописки нет, - промямлил растерянный Михаил.
-Ходить не можешь?
-Не могу.
-А ползать можешь?
-Ползать могу.
-Вот и ползай здесь, грязная бомжара! Не смей больше тревожить скорую помошь. Нам порядочных клиентов возить хватает. Ты все понял?
Возмущенно переговариваясь, представитили самой гуманной профессии уселись в новенькую сверкающую машину скорой помощи и укатили по своим делам.
-Испачкал бы их транспорт, - пришло в голову ему, как оправдание их необъяснимой грубости.
Прошло еще семь долгих и томительных дней. Бутерброды давно закончились, воды осталось на донышке и Михаил Кириллович лежал вконец обессиленный. Дождь прекратился и ярко светило летнее солнце. На верху увеличился поток отъезжающих и приезжающих людей, одетых в чистую и яркую одежду. Любо, дорого посмотреть. Счастливчики! Баловни жизни.
-А что же я? – спросил себя измученный мужчина,
-Говорят мужчина должен дом построить. Я построил. Только не себе, а другим, когда работал плотником в строительный бригаде. Не один дом, а много домов, где и живут сейчас наши люди. Хорошо работал многие годы и был уважаем в коллективе. Значит первый пункт выполнил.
Должен дерево посадить. Посадил и не одно. Работал в лесничестве пять лет и тоже от работы не бегал. Начальство хвалило.
Должен сына родить. Родил, но дочь, которая живет сейчас в Архангельске и не ведает об его беде. Извините, что дочь, но это не основание меня наказывать.
Что еще? Еще корабли, которые я построил и отремонтировал, когда работал на судостроительной верфи, ходят по водным дорогам по сегодняйший день. На том заводе всегда висела моя фотография на доске почета.
Могу еще добавить, что было мною на пользу Родине сделано, но думаю хватит и этого, что перечислил, чтобы не валяться здесь под платформой и подыхать на виду у народа, который люблю и для благо которого работал.
А может не для народа я трудился? А для тех, кто на элитных помойках Франции мнет юные мягкие тела? Для тех, кто управляет элитными джипами и пьет элитные напитки в элитных заведениях? Кто спит в элитнах домах, построенных в элитнах кварталах мегаполюсов.
Тогда понятно, почему я получил право на жизнь без возможности выжить...
-Миленький ты мой! Я уверена была, что забрали тебя отсюда и только сегодня увидела, что все здесь лежишь ты! Прости ты меня! Сейчас мы поможем тебе. Я привела людей к тебе и они поднимут тебя отсюда , - услышал он голос своей незнакомки и увидел людей с носилками, спешащих к нему под платформу, прежде, чем лишился чувств.
сам чтоли написал? так ты продолжай глядиш чтото и получится....................молодца....... :]