Рассказ на одну букву

Там было немного иначе но не припомню уже,

С места «Отдайся Ольга,охотно озолочу!»
Что-то вроде Отдайся Ольга,ото xxxx !
Ответ :
Отойди окаянный ото обо*у!

А наша Олъга говорила
"...отойди отец Онуфрий
Оглоблей оху...рю"

А печальное окончание не помните?
Отец Онуфрий, отделав основную операцию, отказался от оплаты...
Оголённая Ольга оторвала отцу Онуфрию окоянный отросток...

Приблизительно так

Однажды, обходя окрестности Онежского озера, отец Онуфрий обнаружил обнаженную Ольгу. Обомлел отшельник, оторопел.

- Ольга, отдайся - озолочу!

Ответствовала Ольга:

- Окстись, отче, отойди! Обидишь - отомщу! Отбиваться ослабну - откушу окоянный отросток!

Однажды осенью отец Онуфрий очнулся, опохмелился оставшимися огурчиками,
отрезвел, оделся, оставил опочивальню, отслужил обедню, окрестил
отрока. Отвинтил, открутил, откупорил, отхлебнул - опьянел опять.
Отведал окрошки, откушал орешков, отпробовал осетринки, окорочков,
окуньков, оладушек, овощей - объевшийся отец отобедал основательно.

Отдохнув, отец Онуфрий отправился осматривать окрестности Онежского
озера. Обойдя оврагом огороженный от овец овин, он основательно
остолбенел. Обитательница окрестной окраины, обнаженная отроковица Ольга
осторожно отмывала опыленные одежды около отдаленной осиновой опушки.

Озаренные огнями осени Онежские озера! Оправив оловянный ободок огромных
очков, овдовевший отец Онуфрий обстоятельно оглядел оную отуманившую
очи особу. Окстись, отче, окаянный опутал!

- Оля, околдовала, обольстила... обласкай одинокого отшельника! - ораторствовал онежский орел, охваченный огнем отец Онуфрий.

- Отойдите, отец Онуфрий! Оторву окоянный отросток! - отвечала ошарашенная Ольга.

- Отдайся! Осчастливлю! - околодовывал обуреваемый охальник.

- Ого? Охотно! Однако обязан оплатить оное, - обдумав, ответствовала обаятельная отроковица.

- Озолочу, осыплю охапками ожерелий! Обещаю отары овец, ондатровые одежды! - обманывал Ольгу одержимый.

- Отрадно, отче! Отлично, обдумаем-обсудим, - обрадовалась она.

Отец Онуфрий обаял, обнял, обвил, обхватил... Ольга обмякла,
обворожительно опрокинулась, отчаянно отдалась... Однако, окончив
оплодотворение, отдышавшийся отец отказался оплачивать обещанное.

- Облысевший, ожиревший, обнищавший осталоп! Обесславил, обездолил,
ограбил одинокую овечку! Отдавай обещанную ондатру, оборотень окаянный!
Одичавший осел! Обсчитал, обчистил, обесчестил! Ослеплю, отравлю,
оцарапаюб ославлю! - озверела Ольга.

-Очумела, озорница? Отвали отсюда, - отрешенно отмахнулся от Ольги остывший отец Онуфрий.

Обиженная, опозоренная, ожесточившая отроковица огрела отца Онуфрия
опасным оружием - огромной осиновой оглоблей. Ослабев, ошеломленный
Онуфрий оступился, омертвел, обрушился оземь. Отмстившая Ольга обмылась,
отерлась, обсохла, обулась, оделась. Отроковица озабоченно обыскала
окровавленного отца Онуфрия, ощупала онучи, обшарила отвороты, однако
отменно осерчала, обнаружив остывшие остатки онуфриевого обеда.

Ох... Оплетенные осоками онежские омуты... Огромный одухотворенный океан обхватил, обмыл, обласкал останки отца Онуфрия...

Однако!

гы гы гы нифика се что сделали с стишком то

..очнувшись от обалденного обхаживания отца онуфрия,ольга ощютила остатки откусанного окоянного отростка отца онуфрия. ,,очень омерзительно ,, опохватилась ольга , .. от опездал , отрахал отпрыск окоянный ....

терь продолжаем всё на букву О до финального логического заключения! а то непонятно что делать нада?

Опоздал, Ондрюха!

Цитата

Огромный одухотворенный океан обхватил, обмыл, обласкал останки отца Онуфрия...

Откинулся отец Онуфрий...

окончен опус

Давай на другую букву теперь, только выбери приличную

... окей ну на буквуууууууу Ч ждёмс

Четыре черненьких чумазеньких чертенка чертили черными чернилами чертёж.

Вообще то после "O" идет буква "П".

Вот вам про "П" (НЕ МОЕ, НАШЕЛ В ИНЕТЕ, но понравилось ).

Посреди пустыни произрастала пальма. Под пальмой племя папуасов,
пораженное проказой, попивало портвейн. Пальма плодоносила плохо, папуасы
прозябали, питались падалью, пожирали попугаев, протухших пятнистых питонов.
Процветали полиомиелит, паранойя, псориаз, понос, паркинсонизм.
Пытаясь предотвратить погибель папуасов, подкомитет помощи первобытным
племенам прислал полпреда Попова. Попов, подобно Прометею, принес папуасам
плоды прогресса: полупроводники, пылесос, плетизиограф, прочее. Получку
Попов получал по пятницам, покупал пиво, пирожки, папайю, повидло --
подкармливал проституток, пробуя поддержать популяцию папуасов. План Попова
позорно провалился -- подлые проститутки применяли противозачаточные пилюли.
Племя подыхало. Пронырливые португальцы продавали портвейн по пятьдесят
песо, получая пятьсот процентов прибыли. Папуасы пропивали последние плавки.
Пустыня приглянулась преуспевающему плантатору Педро Перейре. "Полью
почву, посажу помидоры, пшеницу, перец" -- планировал плантатор. Под Пасху
Педро пригласил Попова пообедать.
-- Прогони папуасов, -- предложил Перейра, подливая Попову пульке,
пунша, пльзеньского пива, подкладывая печеночный паштет. -- Поделюсь
прибылью. Пошли подальше поручение подкомитета -- получишь парагвайское
подданство, поместье, пеонов, пост посла.
-- Пшел прочь, паскуда! -- пробормотал Попов, пожирая поросенка.
-- Подумай. Подарю полотно Пикассо, платиновую пепельницу,
Пиночету представлю, -- пообещал плантатор.
-- Пустыня принадлежит папуасам, понял, подлый пособник палача
Пиночета?! -- прокричал Попов.
Перейра плюнул:
-- Пардиес! Погоди, патриот -- посчитаемся! Попомнишь плантатора Педро Перейру!
Проклиная Попова, Педро повернулся, пошел подготавливать переворот.
Попов пошел помогать папуасам побеждать пережитки палеолита -- прогонять
политических проходимцев. Пели птицы. Пастухи пасли поросят. Пустыня
представлялась прекрасной...
Попов преподавал папуасам письмо, политграмоту, почвоведение,
педиатрию, привозил пирамидон, пеленки, погремушки, прочитывал племени
"Пионерскую правду", "Панораму", "Перспективы". Папуасы придумали песню:
Петух побудку прокричал,
Провозглашен приказ:
Перейра, прячься, паразит,
Проснулся папуас!
Проводились политзанятия. Проститутки перевоспитались, Попов приобрел
проектор, подумывал про патефон. Появился пятилетний план преобразования
пустыни. План претворяла Партия Папуасского Прогресса; папуасы подсыпали
пальме перегною, подкармливали перманганатом, поливали птичьим пометом.
Попов прибил под пальмой плакат: "Получим пятьсот пудов полноценных
плодов!". Потребление портвейна падало, папуасы перестали покупать
презервативы. Подсчитав прибыль, Перейра прослезился: пять паршивых песо!
"Придется позвать пару проворных парней" -- подумал плантатор.
Презренный прощелыга Пит похитил паспорт Попова, проткнул пылесос,
подговорил папуасов пропить проектор. Прыщавый проходимец Пат пролил птичий
помет, предварительно порвав подшивку "Правды". Полиция перлюстрировала
почту Попова, подсылала провокаторов. Приехал популярный парижский певец,
педераст Поль Плезир, прославившийся похабной песенкой "Поцелуй Полю попку",
попутно привез порнографию. Пожилые папуасы просматривали "Плейбой",
пропускали политзанятия. Появился притон "Приходи переночевать".
Политическая платформа Попова пошатнулась.
-- Пора поливать пальму, -- призывал Попов.
-- Пускай подыхает, перебьемся! -- посмеивались папуасы, перелистывая "Парлей".
Прогрессивные папуасы подписали петицию, потребовав прекратить
провокации. Попов понес петицию Перейре. Подле поместья Перейры Попов
повстречал племянницу плантатора -- пятнадцатилетнюю Паолу. Паола
подмигнула, предложила прогуляться. Прелестная племянница Перейры
понравилась Попову. Почуствовав приближение первобытной похоти, позабыв про
петицию, Попов поцеловал Паолу, прижал, полез под подол, потащил под пальму,
порвав полупрозрачное платье. Панталоны Паолы полетели прочь, потная пятерня
Попова приглушила писк "Пусти!"... Потом пришло похмелье. Плачущая Паола
пожаловалась Перейре. Перейра позвонил прокурору. Прибыли полицейские,
побили Попова палками, потравили псами. Продажная пресса писала:
"Покровитель папуасов -- преступник! Позор Попову! Похотливый Попов пойман
полицией!" "Правда" промолчала.
Процесс привлек представителей печати, партер переполнился. Получившие
право присутствия посмеивались, предвкушая пикантные подробности. Простаки,
прозевавшие продажу пропусков, пооблепили подоконники, перила. Плечистые
полицейские прогоняли папуасов, пеонов, проституток палками, приветствовали
Перейру: "Проходите, пожалуйста".
Пробило полпервого. Пора.
-- Приведите подсудимого! -- приказал председатель.
Пятеро пулеметчиков притащили побитого Попова, получившего пневмонию --
плод пребывания по промозглым подвалам.
-- Прошу правосудия, -- плакала Паола, проглатывая половину предложений.
-- Попов -- половой преступник... поймал, предложил прилечь... Плакала,
просила пустить... Попов пинал пятками, поломал палец, прокусил подбородок,
потом под пальмой повалил...
-- Подсудимый Попов!
-- Политическая провокация правых! Паола первая подмигнула...
-- пытался протестовать Попов.
-- Признавайся, падаль, -- предложил прокурор Песадес.
-- Психоаналитик Петерсон, пожалуйста!
-- Причина преступления Попова понятна. Психика подсудимого
перегружена, поражены пирамидальные пути, половые проблемы постоянно
причиняют пытки подсознанию. Полушария почти полностью парализованы
параноидальными политическими планами. Промискуитет папуасов простуитировал
первоначально паталогическую психику подозреваемого. Подтверждаю под
присягой: Попов -- психопат, прирожденный преступник!
-- Полицейский Перес!
-- Подтверждаю под присягой: пресловутый Попов пытался подать подлую
петицию, предательски пнул пса, поотрывал пуговицы полицмейстеру, проклинал
почтенного плантатора Перейру, пообещал перепортить полсотни пятнадцатилеток.
Прокашлявшись, прокурор Песадес пояснил политическую подоплеку
преступления, процесс падения подсудимого, потребовал:
-- Повесить Попова! Пусть приговор послужит предупреждением подобным подлецам!
-- Повесить! Повесить! -- подхватила публика.
Поднялся почтенный Пульман.
-- Подзащитный Попов -- прекрасный парень! Происшедшее под пальмой
просто прискорбная путаница. Преступление? Повесить? Прокурор Песадес
пожелал повесить подзащитного? Позвольте представить -- пуританин Песадес!
Прекрасно, пусть повесит педераста Поля Плезира, пусть прикроет притоны,
пресечет проституцию!
-- Помолчи, паршивый Плевако! -- прошипел прокурор.
Пульман продолжал:
-- Полиция пренебрегла процессуальными правилами. Признание подсудимого
пытались получить под пыткой. Попову прижигали пах пылающей паклей, поливали
патокой, потом пускали пчел. Показания Паолы путаны. Перес -- пьян,
политический провокатор. Психоаналитик Петерсон -- пустобрех, прокурор --
приятель плантатора Перейры. Повесить пламенного патриота Попова? Пусть
представит прецеденты!
Публика протестовала:
-- Позор полицаям! Псы! Палачи! Прокурор подкуплен!
-- Поворошите память, -- призывал присяжных Пульман,-- припомните
прошлое: полночь, прелестная подружка, первый поцелуй... Постарайтесь понять
подзащитного. Прокурор Песадес пытался представить Паолу подростком, плел
про пубертатный период. Паоле -- пятнадцать! Подумаешь! Паола половозрелая
пташка, первая пожелавшая Попова. Простой парень полюбил Паолу преданно,
пламенно, пылко. Пусть Паола простит Попова, падре Патрицио поскорее
повенчает парочку. Прошу присяжных помиловать Попова.
Присутствующие повскакивали:
-- Помиловать!
-- Повесить!
-- Простить Попова!
-- Повесить Перейру!
-- Пульман продался!
Представители прессы передрались: польскому писателю Пжежиньскому
поломали протез, панамскому памфлетисту Палтусу повредили печень,
провалившийся потолок придавил принстонского профессора Портена, Полю
Плезиру прищемили пенис, палестинец Пей-Паша пристрелил портье. Прокурора
примочили протухшими помидорами, присяжные попрятались. Председатель
потребовал прекратить потасовку, покинуть помещение, пообещав продолжить
процесс после починки потолка. Публика повиновалась, предполагая пограбить
подвалы, полные портвейна.
Поселок Порто-Побре преобразился. Повсюду перебесившиеся потребители
пожирали похищенные продукты. Правые подоставали припрятанные пулеметы,
преследовали подозрительных. Прогрессисты поджигали пивные. Протестанты
повесили пяток папистов. Паписты поджарили протестантского пастора Пфайфера.
Противники полового прогресса покидали педерастов под прямой пассажирский
поезд Пномпень -- Претория. Полицейские по пьянке повыпускали половину
преступников. Помахивая прокламациями, пробегали подпольщики. Посвистывали
пули. Папуасы, подхватив пики, перекололи полтораста плантаторов, полиция
порубила папуасов палашами. Поднялись пролетарии -- подмастерья, проходчики,
путейцы, печатники подорвали пакгаузы плантатора Перейры пироксилиновым порохом.
-- Пей портвейн!
-- Подгребай пшеницу!
-- Подставляй посуду -- пиво!
-- Погляди, полно пушнины!
-- Пиастры! Пиастры!
Про Попова позабыли. Поселок полыхал, пахло паленым. Пьяные пожарные по
пути потеряли помпу. Первый пехотный полк провозгласил полковника Проксимуса
президентом. Путчисты попросили помощи. Пентагон прислал парашютистов.

Frontovik писал(а):

... окей ну на буквуууууууу Ч ждёмс

Вообще-то я думала ты сам напишешь чего-нибудь, а ты задание выдал
Вот как раз есть у меня на "Ч", как то в "октопусе" написала.

Чудо-юдо Чебурашка чавкал чёрствый чебурек.
Чтят чилийцы Че-Гевару, Че-Гевара – Человек!
Чурка чистит чемоданы, челюсть чешет Челентано....
Челобитную чернилом чиркнул честный член ЧеКа.
Черновик читали члены, чертыхнули чудака.

сосед спросил соседа
сколъко стоит стог сена?
сосед сказал соседу
стог сена стоит сто сорок семь
сРУБЛЕЙ

Vik писал(а):

стог сена стоит сто сорок семь
сРУБЛЕЙ

стог сена стоит сто сорок семь стаканов семечек!

Дык у Задорного примерно также.Так, где у стоматолога в кабинете.
Скажите, сколько стоит стог сена.

Правил пока я не видел, нужно только свое личное придумать или можно с инета?
Хотя по Ольгу выше все 100% с инета...

Тогда продолжу рассказ на букву "C":
не мое, автор А.С.Гусаров

Стародавняя ссора.

Стародавняя ссора Сусликовых с Сидоровыми, соседних семей сибирского села Супонево, сотрясала село с семнадцатого столетия.

Сначала сварливая старуха Сидорова сглазила сноху Сусликовых. Сердитые Сусликовы сумели сжечь стог сена старухи Сидоровой, спустив свечку сверху с сарая.

Слывшая своенравной сватья старухи Сидоровой стукнула сковородой среднего сына Сысоя Сусликова — Селивана. Селиван свихнулся.

Сумасшедший Селиван Сусликов, страшно сопя, саданул сапогом собаку Сидоровых. Собака сдохла. Старик Сидоров, собрав свидетелей, сунув становому сверток с салом, сумел сослать своего соседа Селивана сильно севернее села Супонево.

Сиволапый Степан Сидоров стибрил седло, стремена, супонь Севастьяна Сусликова. Собрали сельский сход. Сусликов, служивший старостой, стал сквернословить, схватился с семерыми Сидоровыми.

Сапожник Сусликов сшил себе сафьяновые сапоги. Сидоров свистнул сапоги Сусликова.

Свояченица Сидорова, стоматолог Софья, слямзила скрипку, смычок, струны скрипача Сидора Сусликова. Сусликов совратил старшую сестру Сидорова.

Сидоров, сговорившись со своим свекром, сокрушил свинарник Сусликовых. Сусликов, стараясь сохранять спокойствие, сумел спереть сундучок с сигарами Сидорова.

Сухопарый садовник Сидоров сажал саженцы сливы, сирени. Сусликов сломал саженцы. Сидоров самоотверженно стал собутыльником сына Сусликова. Сын Сусликова спился.

Спиридон Сусликов, служивший сержантом, «случайно» стрельнув солью, сбил самолет с Севастьяном Сидоровым. Самолет сумел сесть. Сидоров спасся. Страшась скандала, Спиридон Сусликов схватил сумку с сухарями, сушками, солью, скрылся.

Свирепые собаки-сенбернары, спущенные Савелием Сидоровым, сорвали синий синтетический скальп с Саввы Сусликова (семидесятилетний Савва скрывал свои седины). Супруга Сусликова скормила собакам Сидорова сгнившую селедку. Собаки, сожрав селедку, сдохли.

Семьи Сусликовых, Сидоровых — сваты, сватьи, сестры, снохи, свояченицы, свойственники, свекры, свекрови — ссорились, ссорились, ссорились...
——————

Сегодня сия старинная ссора стала страшной сказкой.
Случилось следующее.

Старший сын Сергея Сергеевича Сусликова — Сашка — сумел сосватать синеглазую Светку Сидорову. Светка сразу согласилась.

Сусликовы срочно собрали семейный совет. Сергей Сергеевич Сусликов свирепел. Сашка стоял стойко.
— Судьба, — ссутулившись, сказал Сергей Сергеевич Сусликов.
Смирившийся Сусликов согласился стать свекром Светке Сидоровой. Супруга Сусликова, Серафима Самойловна, сентиментально смахнув слезу, согласилась стать свекровью Светке.

Сидоровы, сильно сокрушаясь, страдая, сквозь сдавленные стоны согласились сыграть свадьбу Сашки со Светкой.

Семьи созвонились, сошлись, сговорились. Светка светилась словно солнце. Сашка смеясь свистел соловьем.

Ссора стихла. Состоялся сговор. Семьи сдружились.

Серафима Самойловна Сусликова сделала сюрприз — связала свитер Сусанне Степановне Сидоровой. Сусанна Степановна Сидорова сшила сарафан Серафиме Самойловне Сусликовой.

Столяр Сергей Сергеевич Сусликов смастерил Сидоровым стол, стулья, скамейки, софу, стенку, сервант. Слесарь-сантехник Семен Станиславович Сидоров сварганил Сусликовым сиреневый санузел, смонтировал смеситель.

Стремительно сыграли свадьбу.

Стол сиял сервировкой — серебристая скатерть с салфетками, сингапурский столовый сервиз, салатницы с салатами, серебряные супницы со стерляжьим супом, сырокопченая свинина, салями, слабосоленая семга, стерлядь, селедка, свекольный самогон, «Столичная», «Смирновская», сливянка, специи, семь сортов сыра со слезой, сырники со сметаной, сахарница с сахаром, сладости, сорокалитровый самовар.

Светка с Сашкой — счастливы. Сложилась славная семья.

Синие сумерки
(с) Галина Чаплина

Солнце садится. Сгущаются синие сумерки. Старые стражники-сосны стеною стоят. Смолкает, стихает суета. Сон сладкою сетью силится спутать, сломить слабое сопротивление.
Сгорает свеча. Сажу скребу со стекла.
Скрипнут ступени. Спускаюсь.
Сыро, свежо. Сад сплетает сверху сучья, словно свод святилища. Слышно – соловей свищет свою серенаду, сверчки самозабвенно стрекочут. Сойка спорхнула с сирени. Сонм светлячков, словно салют серебристый – сбоку, спереди, сверху, сзади.
Свыкнулся с сумраком. Справа – скамья. Сидит, сгорбившись, седовласый старик, сиротливый странник. Стрельнул сигарету. Стою, сконфуженный.
«Садись, слушай. Сказку сложу, сентиментальную семейную сагу.
…Стояли сентябрьские синие сумерки, словно сегодня. Сад, скамейка, сирень… Словно сон – силуэт стройный суженой, светлый ситец сорочки. Селянка семнадцатилетняя, статная, своенравная, сердце сразила стрелою страсти. Секретные свидания, синхронное сердцебиение… Синие сумерки сУдьбы сближают. Свершилось: согласна супругою стать. Слава создателю!
Сваты, суматоха. Свадьбу сыграли. Сложился семейный союз. Сначала счастьем светилась супруга. Скоро стала суровой, сердитой. Скопились сомненья. Скверный симптом: склоки, скандалы.
- Сознайся, соблазнял соседку?
- Сумасшедшая, сплетни собираешь!
Созвала свидетелей. Суд совести суров – стыд сдавил сердце.
- Сожалею…
- Ступай, – сказала супруга, слезинку смахнув. – Снег скроет следы…
Собрал сумку, сунул сухари. Стал скитальцем: станции, сёла, столицы… Судьба, судьбинушка! Сколько сапог стоптал, сосчитаешь?
Семьдесят стукнуло. Сумасшедшие стрелки спешат, считают секунды, сутки, столетия…»
Старик согнулся, сдерживая сдавленный стон. Скомкал сигарету.
Сосны скрипят…

Старший сержант срочной службы Смирнов
(с) Сергей Анисимов
Старший сержант срочной службы Смирнов стоял, созерцая садящееся Солнце. Свистел соловей, сотнями садились спокойные светлячки. Скукота!
Сонный старший сержант собирался спать, саботируя службу. Стоп! Слево слабо свистнуло. Сойка? Сорока? Скорый со стороны Северобайкальска? Сип старой суки Сильвы – служебной собаки? Стук сапога! Самураи! Снова! Сколько? Совокупно - скажем, с сотню. Срочно сообщить! Скверно... Соответствующие средства связи спёрты, с сентября стибрены скотиной-старшиной «Стаканычем».
«Снова скверно», - сообразил старший сержант снимая с сука «саксаул», - свою старую СВД. «Сицурей симас!» Сухо стукнул спуск, смуглый самурай-скаут споткнулся. Сурово скривившись, смелый старший сержант стрельнул снова: согнулся следующий самурай.
- Сдавайся, солдат!
Самураи саженными скачками сближались с сержантом – сказывалась сравнительно слабая скорострельность СВД.
- Суки! – старший сержант стрелял, собираясь сдохнуть со славой. - Совсем сбрендили?
«С-с-с!» - свистнул снаряд. «Сицурей симас!» - снова сказал себе старший сержант Смирнов, сокращая сгибатели соответствующего сустава. Снят, сковырнувшись, самурай слева!
- Сдавайся! - Страшный самурай свистел саблей, стараясь ссадить старшего сержанта с сука сакуры.
- Сибиряку сдаться? Суки! – свирипел сержант. – Смерть самураям!
Сдаться? Стыдно; соседи станут судачить, стерва-Сонька скажет: «Струсил, слабак!». Сиротой станет старое село Славные Соплюхи... Сержант Смирнов стрелял, сгоняя с сердца сердечную слабость – соседку Соню, со снежными стокингами, сексуально скрывающими стройность, стринги со стразами... Соседа – сивоусого старшину-североморца Степанюка, сурово стегающего Смирнова-старшего свежесрезанным стеком: сладки созревшие сливы соседа!.. Самое сокровенное – самогон, спрятанный среди старых сундуков...
Словно сияющее светило стукнуло скулу сержанта слева... Стон... Сумрак... Снова свет... Столпившияся самураи смеются, стучат стаканами с сакэ, соображают суси с сасими. Стынут скованные суставы; связали, сволочи! «Совсем скоро “стенка”», - с содроганием сказал себе старший сержант. Смертельный страх сковывает сердце. Спаси, святой Серафим!
Статный самурай стоит, скалится. Склонился, сплюнув, стал стягивать с сержанта сапог.
- Скотина! – сипит связанный сержант. – Скоро сам станешь стонать, собака страшная!
Стойкость старшего сержанта сломила самураев. Субтильный седой самурай с саблей (сугубым свидетельством социального статуса) скомандовал «Смирно!», смочил схваченные судорогой страдания склеры. «Сенсей...» - склонились самураи-солдаты.
Самурай с саблей («старослужащий», - сообразил сержант) снял с себя сапоги, склонился, салютуя. «Сайонара, сержант-сан...» Спокойно, сознательно, сержант снова сказал слово «сволочи...» Сухо свистнула сабля... Сияющее солнце сменилось сумраком...
Слава стойкости старшего сержанта Смирнова!
Слава сибирякам!

Алексей Архипов. Сержант Сухов - страж социализма (Рассказ на "С")
--------------------------------------------------------------------------------
c Copyright Алексей Архипов, 1994
--------------------------------------------------------------------------------

Смеркалось. Стеной стоял седой саксаул. Старший сержант советских
сухопутных сил Степан Сухов сидел скрючившись, сжимая свою саблю, сделанную
слабоумным сормовским слесарем. Сухов сторожил саманную саклю с семью
супругами старорежимного сумгаитского султана Саламбека: Саидой, Синтиллей,
Суфией, Сухрой, Суламифью, Сюзьмой, Сабзбахот. Среднеазиатские сильфиды,
связанные силками, спокойно спали. "Сопят, сволочи," - сумрачно соображал
Сухов, - "скоро супруг, султан Саламбек, соберет своих соратников,
супротивников советского строя, сунется сюда. Сеча состоится. Смерть Сухову."
Сзади стал слышен странный стук. Сухов спешно схватил саблю.
"Саламбек," - сообразил сержант.
- Степан! Сидишь, свистишь со страху! Спужался? - спросил степной
странник, съезжавший с соседней сопки, сложенной силурийскими сланцами.
"Свои," - смекнул Сухов. Саид Сермагамбетов, сочувствующий социализму
секретарь Сарыгольского сельского Совета, сообразно со сложной социальной
ситуацией скинувший сутану суфийского схимника, сближался с саклей.
- Салам, Саид! Сам сообразил свернуть сюда?
- Стреляли.
- Саид! Спешься! Съешь сальца свиного, сливовой самогоночки стопочку спробуй!
- Сыктым, - сердито сказал Саид, - Сам смакуй свое сало, схизматик.
Суннит, свинины скушавший, скотиной смрадною становится.
Сержант скуксился. Сермагамбетов сердился справедливо. Страстной седмицей следовало сторониться скоромного.
- Саид! Странствующий степняк слухи собирает. Саламбек собирается сюда?
- Султана Саламбека, сына скорпиона, сожрали скарабеи со стервятниками! Сотня смелых самарских стрелков, сгрузившаяся с сейнера
"Сталинский сокол", сразила султанскую сволочь.
- Служу Советскому Союзу! - со слезами сказал Сухов, - Спите спокойно,
синдереллы солончаковые! Сейчас сяду сочинять сообщение супруге своей,
сибирячке Серафиме Саввишне. Скучает, сердешная. С сенбернаром Спиридоном
совокупляется, собственноручно соитию способствуя. Самоудовлетворяется, стерва...
- Сухов! - сурово сказал Саид. - Странные симптомы... Смотри! - Саид сунул сержанту сверкающую серебряную салатницу.
Степан сощурился. Скулы Сухова стянула синеватая сыпь.
- Свинка? - спросил Степан самонадеянно.
- Сам сраный свинка, - сморщился секретарь сельсовета, -Сифилис
схватил, сексуальный страдалец! Скажи спасибо, СПИД среднеазиатских степей сторонится.
- Святители!!! - сорвался Степан, -Сами сказывали, стерильны, султан
самолично сверяется. Соплячки! Саботажницы!! - Сухов сорвал со стены свой
самодельный "Смит-вессон", - Спят, сексотки! Сероглазая Сахида, смолокудрая
Синтилля, смуглокожая Суфия, статная Сухра, сексуальная Суламифь,
сладострастная Сабзбахот, смешливая Сюзьма!! Сиськи спиртовкой спалю самым садистским способом!!!
- Спокойно, сержант, сядь! - Саид споро спрыгнул со своего сивого, -
Спасу старого соратника, - Саид сунул серому со страху Степану стеклянный
сосуд, - Секретное средство. Свистнул со склада сановного самаркандского
спекулянта, схваченного спецслужбами Совнаркома. Склад - словно сады
Семирамиды! Стянул сто склянок спасительного средства, суконный сюртук,
спичек серных, сцинтилляционный счетчик, салатницу серебряную... Славно!
Сухов сопливился:
- Советовал своевременно старшина Севастьянов Сидор Савельевич -
сторонись сладострастия сызмальства! Слабо слушал старика! - сетовал
сержант, смазывая смертельную сыпь сулемой, смешанной с солидолом.
- Сосни, Сухов, суток семь, - смеялся степняк, - Сон спасителен. Саид сейчас секс-сейшн сообразит. Сперму сеять собираюсь.
- Сдурел, сурок степной! Стерегись сифилиса, - сказал Сухов сквозь сон.
- Спи, сермяга славянская! Сыпану стрептоциду, сифилис сдохнет!
Стрептоцид смачный, североамериканским сельскохозяйственным синдикатом
сделанный! - скалился Саид, снимая с себя сыромятные сапоги.
Светало. Свирепое среднеазиатское солнце сжигало сетчатку степным
сайгакам, сумерничавшим свежими стеблями саксаула. Сухов, смущаясь, смаковал
сексуальные сновидения, сплетая со сладострастной Сабзбахот сложные своеобразные структуры.
Старая сакля скрипела. Сдавленно стонала Сабзбахот, сосредоточенно сопел Саид.

Дальше на букву "Т".

... Тишка тёрся толстой тушэй, то томно тявкал то тупо таскал тулуп
таварища Тукина. Тукин тащился такому торжеству, так-и трактор толпой
талкали, тут-же торопливо тиская тёлок. Тёлки трагали тугие трусы,
типично треся "Творческими" титьками. Тукин тоже тянулся туда, тайно
теребя то толстое ... Тишка тем таймом тчетно талкал тётю Таню, та тож
таращилась ...
теперь тётя .таша так треснет.