Миссия: в зарослях шашлыка
Кавказская природа радовалась жизни, как умела. Самец орел с высоты выслеживал другого самца орла, самец волк гнался по ущелью за другим самцом волком, а ишаки убежали подальше от людей и смело резвились у реки, стараясь не вспоминать о ночных кошмарах.
Военно-грузинская дорога петляла среди гор, а по ней бодро шагала толпа людей в футбольной форме. Румянились на свежем ветру щеки, болтались за спинами сетки с мячами и Онопко был виден далеко позади, с выпученными глазами и открытым ртом. Сборная России по футболу двигалась по Военно-Грузинской дороге к Тифлису.
Чувствовалась, что дорогой русские люди пользовались издавна. Исчезала и появлялась буква «Ять» на конце слов «пидарас» нацарапанных на скалах. Надпись «графъ Румянцевъ нiзкий человекъ» сменяла «Петя лох позорный», слово их трех букв было скромно нацарапано карандашом и распылено краской на площади квадратный километр с армейского вертолета. Слова были родные и отдавать эту землю кому бы то ни было не хотелось.
- Привал! – закричал Газаев и футболисты дружно повалились на траву. У Онопко вдали появилась надежда успеть вместе со всеми на матч.
- Можно подремать и перекусить! – добавил тренер, но никто его советом не воспользовался. Каждый немедленно достал из сумки блокноты с ручками и усиленно стал что-то писать.
- В первый раз я сыграл в футбол в четыре года… в детской спортивной школе моим первым тренером стал… за свою спортивный режим с разными женщинами я нарушил семнадцать раз, как жаль, что это было только в течении одного часа,.. – то там то сям слышалось бормотание игроков. И только Кержаков ничего не делал и беззаботно смотрел в синее небо.
- Убил бы этого Кержакова с его мемуарами, - подумал Газаев про себя, а для прессы лучезарно улыбнулся лучшему бомбардиру своей сборной.
- Если не футбол я бы сейчас мог ширяться в Казани,.. – бормотал Нигматулин и задумался, - А как пишется «Ши» в слове «ширяться» - с «И» или с «Ы»? – обратился он за помощью к товарищу по сборной.
- Че и Ши пиши слитно, - автоматически оттараторил Бесчастных первое правило спартаковской орфографии.
К Газаеву подсел Алдонин, любопытный от молодости.
- Товарищ тренер, вот вы сами с Кавказа, скажите пожалуйста, а правда, что на Кавказе все мужчины друг с другом анальным сексом занимаются? – спросил Алдонин. В сборной он был недавно и еще не знал, какие вопросы можно задавать главному тренеру, а какие нет.
- Подумай, прежде чем спрашивать. Ты аджику кавказскую ел, настоящую? – главный тренер был терпелив и решил доступно объяснить новичку такую элементарную вещь.
- Ел. Острая жуть. У меня потом даже в прямой кишке пекло два дня.
- Вот видишь! Какой анальный секс! Ты хочешь, чтобы у тебя и на члене так пекло? Наша аджика – лучшее средство защиты от анальной агрессии. Едим ее все время. А на ночь – по литровой банки.
- Понимаю! Поэтому у вас на Кавказе ишаков аджикой и не кормят?
- Много понимать будешь – в стартовый состав не попадешь! – тренер неожиданно разозлился и отвернулся от настырного Алдонина, - Все! Подъем! Вперед на Тифлис!
В Тифлисе было по осеннему тепло. Богатые грузины часами сидели в своих 600-х на центральных улицах, изо всех сил делая вид, что бензин у них есть, просто ехать некуда. Улыбаясь в бороду, довольный Руслан Гелаев неспешно шел в Министерство безопасности похвастаться новым импортным гранатометом. И только в президентском дворце было неспокойно. Усиленные наряды полицейских стояли за два квартала; люди в штатском проверяли документы у всех, даже у тех кому эти документы полчаса назад продали; снайперы на крышах домов следили в оптические прицелы за тем, как их любимый президент кушает на завтрак языки фламинго в кисло-сладком ананасовом соусе и исходили желудочным соком.
На самом деле Шеварднадзе не кушал языки фламинго. Он ими давился. Аппетита у отца грузинской демократии не было. А всему виной был треклятущий футбольный матч. Проиграть было никак нельзя. Ленивые, глупые, с ненормальными имперскими замашками русские мало того, что пытались отнять у добрых, умных, работящих грузин Абхазию, так еще и имели наглость надеяться на победу в игре с кавказскими бразильцами. Гарант конституции США на территории Грузии такого допустить не мог.
Президент нашел в себе силу воли, чтобы запить языки фламинго молоком занзибарской зебры (здоровье превыше всего, его еще должно хватить как минимум на два президентских срока!) – и нажал на кнопку селектора.
В приемной министр внутренних дел с председателем совбеза Грузии немедленно стали на колени и высоко подняв портреты Эдуарда Амвросиевича, на четвереньках поползли в кабинет к Шеварднадзе. Толкаясь, поцеловав три раза левую туфлю президента, они замерли в ожидании разрешения встать.
- Ну что это такое? Как так можно? Мы же демократическое государство! Что вы делаете? Стыдно то как! Можно ведь обойтись и без этих портретов! Остальное хорошо!
Вошедшие облегченно переглянулись и отложили портреты в сторону.
- Вы догадались, зачем я вас позвал?
- Эдуард Амвросиевич! Мы уже заплатили вам за этот месяц! – закричал министр внутренних дел.
- Три раза! – закричал председатель совбеза.
- Да знаю! Знаю! У нас другая проблема. Футбол, - поморщился Шеварднадзе.
- Да! Футбол это проблема! Куча народа в трусах бессмысленно бегает по полю, вместо того, чтобы платить нам деньги! – закричали министр и председатель хором, умело закатывая глаза, как бы восхищаясь мудростью шефа.
- Не в том смысле футбол! А в смысле игры с этой… ну вы меня поняли!
Они его поняли. Слово «Россия» в присутствии Шеварднадзе произносить запрещалось. Министры лихорадочно думали, что быстро и удачно ответить, но их спас телефонный звонок.
- Это звонит батоно Джордж! – с трепетом в голосе сказал президент. После чего встал на колени, взял в руки портрет Буша, подполз к телефону, три раза поцеловал аппарат и снял трубку.
- Эдуард Амвросиевич, вы же демократическое государство! Стыдно просто! Зачем вам этот портрет? Остальное хорошо! – раздался в телефоне любимый голос.
Министр и председатель восхищенно следили за шефом, который окунулся в мировую политику.
- Батоно Джордж! Ты только не обижайся! Деньги нужны на борьбу с терроризмом! У меня сын второй «Хаммер» разбил! Как тут с терроризмом бороться?! – осторожно сказал старый лис.
В трубке раздалось недовольное бормотание техасца.
- Как потратил, те шестьдесят четыре миллиона ваших денег, которые ты дал на вооружение грузинской армии? Сейчас скажу, батоно Джордж! У меня все записано! – Шеварднадзе поспешно достал бумажку и стал читать, - патронов для автомата семнадцать штук купили.
- Батоно Эдуард, восемь уже кто-то украл и продал чеченцам! – подсказал председатель совбеза.
- Тихо! – прошипел министру президент и продолжил в трубку, - целых семнадцать! И это еще не все! Четыре каски еще купили. Одна для меня, а остальные запасные. Вот теперь все. Потом деньги закончились, батоно Джордж! Ты еще денег давай, а то вдруг Бен Ладен нападет! Или Путин! Вы не знаете Путина! Он страшный человек! Он горные лыжи любит! Само собой готовится напасть на мирную демократическую горную Грузию! Только сто миллионов ваших денег спасут нашу демократию!
- На две недели! – подсказал председатель.
- На две недели! – улыбнулся Шеварднадзе сообразительному помощнику.
В трубке прозвучала отрывистая фраза и лучший друг грузинских футболистов тихонько спросил у соратников.
- Что такое по-английски фак ю?
- Долгих лет жизни! – подсказал министр внутренних дел.
- Батоно Джордж и тебе тысячу фак ю! – закричал в трубку Шеварднадзе.
В трубке раздались короткие гудки и Шеварднадзе потер руки.
- Вроде хорошо поговорили. Так что, уважаемые, как у это… ну вы меня поняли, в футбол будем выигрывать? – спросил он.
- У нас на стадион сто тысяч! Нет, двести тысяч грузин поддержать команду придет! Наши джигиты, как заведенные играть будут! – сказал министр внутренних дел.
- Не придут! В Москве придут, а у нас нет. Нет у нас столько грузин в городе! Думай, что говоришь! – Шеварднадзе вздохнул.
- Батоно Эдуард, а может вы сами выйдете на поле, встанете в ворота, кто вам посмеет забить? – подсказал председатель совбеза.
- У нас не забьют. А эти русские совсем не уважают стариков. Забьют мне, я их знаю. Думай, что говоришь!
- А может у этого Каладзе еще одного брата украдем. Забьет пять мячей – вернем! – министр был доволен своей идее.
- Он еще за первого брата деньги не отдал! Совсем ненадежный человек! Никаких дел с ним вести невозможно! Думай, что говоришь!
- А давайте попросим батоно Буша! Может он нам поможет? - с надеждой сказал председатель.
- А вот это дело говоришь! Ай, дело говоришь! Батоно Джоржд никогда мне не отказывал! – Шеварднадзе потер руки, стал на колени и пополз к телефону, на всякий случай все-таки прихватив портрет Буша.
Вдали стал виден Тифлис. Игроки повеселели и только Газаева переполняли тягостные мысли.
- Надо было Романцеву ехать в Тбилиси. Все остальные матчи я бы тренировал, а в Тбилиси Романцеву. Взял бы хоть весь свой «Спартак» в сборную и вперед - на Тифлис! Сколько бы проблем решилось сразу, – думал тренер.
Далеко позади отставшему Онопко делегация ишаков передавала мольбу о помощи в «Гринпис». Онопко обещал передать.
В кабинете Шеварднадзе заканчивал отправлять по факсу фотографию Газаева в Вашингтон.
- Да, получили батоно Джордж? А теперь дорисуйте ему берет! Дорисовали? Вам он никого не напоминает, батоно Джордж? Это же вылитый Хусейн!
Министр внутренних дел изобразил обморок от осознания гениальности шефа, а председатель совбеза от этого обмочился. Министр, заметил это краем глаза и расстроился. Если Эдуард Амвросиевич это заметит, то мерзкий подхалим председатель получит орден. Но Шеварднадзе пока ничего не замечал. Он кричал в трубку.
- И этот Газа.. в смысле Хусейн сейчас движется на Тбилисо! Спасайте меня.. в смысле демократию, батоно Джордж! И вышлите пятьдесят миллионов на ближайшие полчаса! Нам без них демократию никак не удержать.
До футбола оставалось немного. Как оно там будет – неизвестно. Хотелось бы лучшего. Очень хотелось.
