Креатифф

Окно открыв, я брошусь в темноту,
Дождинок холод чувствуя висками.
Ослепну и оглохну налету,
И разможжу бошку о серый камень.

И захриплю, подумав: « За...сь,
Ушла я от тебя, Людская Злоба.»
Остекленевший взгляд упрётся ввысь,
Где ветви ив как-будто кисти гроба.

Нет, всё же лучше выпить дихлофос,
И сонивидео установить на запись.
Когда начнётся рвота и понос,
Фак показать тебе, Людская Зависть.

А если, взяв надёжную петлю,
В Приморский парк отправлюсь на рассвете?
Повисну, уподобившись кулю,
Так и найдут меня, гуляя, дети.

Красиво ранним солнцем освещён,
Язык мой вывалится, зайчиков пуская,
Кому минет? Кому минет ещё?
Соси теперь сама, Любовь Людская!

Две капли крови голубой
Высок, блондинист и плечист
В глазах доверье, в мыслях чист
Уверен и хорош собой

Костюм один, зато какой
Одна рубашка и ботинки
Зато гламурно, как с картинки
Хоть падай от него хоть стой

Отбелен анус, выбрит пах
Подмышки, ноги, даже грудь
Он этим горд,он гордый жуть
Но правда только на словах

В поступках нежен и смущён
Повешен нос, отводит глаз
Обыкновенный п............т
Гламурненький хамелеон (c)

Я кукушку в лесу изловил,
В кулаке её потном зажал
И, роняя слюну, как дебил,
Торжествующе-сладко заржал.

«Спой мне, птичка, свой клюв отворив,
Расскажи, позабыв ложный стыд:
Почему процветает, кто крив,
А кто честен ночами не спит.

Почему ты кукуешь одним,
А другим лишь на голову срешь? —
(Ткнул ей справку), — гляди, нет, гляди,
В чем же, сука, я был нехорош??»

Я сжимал эту тварь, как копьё,
Продолжая свой тягостный спич,
И текла требуха из неё
На листочек с диагнозом «ВИЧ».

Не дождался ни слова… увы!
Обозлясь, в настроеньи плохом,
Я кукушку лишил головы
И размазал по пню сапогом…

Мы встретились с тобой на тротуаре,
В начале века, в середине дня.
Я грелся пивом в алюминиевой таре,
А ты ждала. Наверное – меня.

Ты – в белом платье. Роза с каблуками.
А я – в трико. Коленки – паруса.
Ты дышишь лишь туманами с духами (с),
Я – гладко выбрит. Был. Три дня назад.

Виденьем очарован совершенно.
Отрыгивая пеною слегка,
Я нашим любовался отраженьем
В витрине продуктового ларька.

Унылое стекло витрины грязной
В секунду прослезилось, отразив,
Как ты была пленительно прекрасна,
А я был непростительно красив!

К нам купидоны стаями слетались,
И счастье было близко. Но – увы:
Тебя целует в рот неандерталец
С тупым еб...ом в районе головы.

И вот, моя мечта с небес упала
На землю, на заплеванную, вниз -
Ты улыбалась мерзкому еб...лу,
И наши отраженья разошлись.

Я был раздавлен истиной простою,
Когда он уводил тебя, как тать:
Неандерталец был тебя достоин,
А ты ему – ирония – под стать!

Я допивать остался свое пиво,
Крепленое досадою. И все ж:
Как ты была божественно красива,
А я был офигительно хорош!

Ты стояла, курила, смотрела
Сквозь меня, в никуда, как всегда
В свой мир грез ты опять улетела
А тебе лишь всего двадцать два

Сколько раз ты вернуться пыталась?
Сколько пролито было бл..дь слез?
Но потом ты опять возвращалась
Не сюда, а обратно, - в мир грез

И накрыло тебя белым снегом
Взгляд стеклянный застыл на лице
Ты когда-то была человеком
Только мир свой нашла ты в шприце

И святого в тебе не осталось
Будет, как прописала судьба
А по жизни отмерена малость
Может год, ну от силы бл..дь два (c)

Руки сами тянутся к перу,
Вы уж мне, фтыкатели, простите.
Я сегодня рано поутру
Видел двадцать восемь тел убитых.

Два автобуса, набитые людьми,
Меж собой проезд не поделили.
Разругались скрежетом стальным,
Учинили на дороге триллер.

Я такого раньше не видал –
Каждый смят почти до середины.
Оголенный, порванный металл
Пахнет угрожающе бензином.

Видел я, как бегали врачи,
Трупы с головою накрывали.
Тех же, кого можно подлечить,
Вырезали из помятой стали.

Всюду кровь, и битое стекло
Брызгало под солнцем ярким светом.
Мне бы кисть – на холст бы все легло.
Ну а так – довольствуйтесь памфлетом.

У прохожих лица словно мел,
А по мне – так очень всё красиво.
Постоял немного, посмотрел.
Улыбнулся и пошел за пивом (c)

Утро. Хмарь. Эскалатор метро.
Пассажироконвейер бурлящий,
Серое стадо жуёт кислород,
Торопится «homo спешащий».

Фуражка. Погоны. Дубина в руке.
Парит над постылой рутиной,
Здесь эволюция спит в тупике,
Называется «homo с дубиной».

Вечер. Голодные. Очередь в кассу.
Ждут-недождутся. «Макдональдс насущный»!
Движется страждущая биомасса,
Каждый в отдельности-«homo-жующий»,

На выборы! Каждый к участку приписан,
Досмотрен, проверен и пронумерован,
Жизнь на полвека по полкам расписана,
Жизнь травоядного «homo-коровы»,

С утра -на работу, с работы –домой,
Трахнул супругу, в двенадцать отбой,
Суббота- на дачу, мычание тёщи,
Гуляние с псами загаженной роще,

Пенсия. Старость. Галдящие внуки,
В доме скоты а в правительстве суки,
Старческим телом подхвачен микроб,
Сутки болезни. Прощание. Гроб

Не отвернулась. Выглядит – чудесно
Знакомый взгляд слегка раскосых глаз
По-прежнему стройна, но если честно,
Чуть пополнела, будто налилась

- Привет, ну как дела? – Да, всё нормально
Да, замужем, ребёнку – полтора
(Подсчитываю сроки машинально:
Не от меня малютка. Нихера)

Да, сам был виноват тогда, чего там,
Хватило дурости уйти, захлопнув дверь
Но не забыть минеты те с проглотом
Навряд ли кто так отсосёт теперь

Беседуем натянуто и мило
Не стоит волновацца. Не моё
Но не забыть мне, как она вопила,
Когда свой член засаживал в неё

Как мы кончали по три раза в ванной,
Потом – фик знает сколько по углам
И засыпали только утром рано,
Как ангелочки, натрахавшимся вхлам

Теперь же надо вместо песен нежных
Нести благопристойную херню…
- Ну, мне пора, звони, мой номер – прежний
Я помню. Но едва ли позвоню.

На улице дождь моросящий
Разбавлю его коньяком
За синею птицей, летящей
По лужам пойду босиком

А в лужах, Луны отраженье
Осветит мне холодом путь
И я ускоряю движенье
Надеюсь, осталось чуть-чуть

Я спрашивал: “где?”, - у прохожих
А то не найти мне никак
Ответ был один. Что, похоже
Ты пьян. И к тому же дурак

Ну, смерь осуждающим взглядом
Тебе не желаю я зла...
Я верю, что птица та рядом
И даст мне перо из крыла

В каких ты живешь измереньях?
Взмахни на удачу крылом
Оставив меня в размышленьях
И с синим промокшим пером
____________________________
Увы, не поймал синей птицы
Укрылась в дожде октября
“В кабак?”,- тихо спросит Деница
“Пошли”, - хоть и знаю, что зря...

Алкоголь шипит на ране,
не известной никому.
Постепенно быт бараний
погружается во тьму.
И, снабжённый просьбой кроткой
взять каких-нибудь сардин,
друг уйдёт один за водкой,
а вернётся не один.
С ним пришедший сядет с краю,
подождёт, пока нальют
и промолвит: "Знаю, знаю
и дела твои, и труд".
И на скатерти расправит
складки, а потом с неё
сдует крошки и добавит:
"И терпение твоё".
И продолжится застолье.
Собутыльник мой, ответь:
что мне делать с этой болью?
Как мне с ней не умереть?
Как пройти мне вместе с нею
сквозь декабрьскую ночь?
Если я не опьянею,
как её мне проволочь?
Как по улице отправить
мимо лавочек и урн
и в финале переплавить
в оглушительный ноктюрн?
.... (c)

Мы б встречались с тобой и в одежде, и без…
Виновато одно обстоятельство:
«Мне бы ахтунга, милый!», - пишу в sms…
Кто же знал, что и это – ругательство?…

Вся в делах, понимаешь? В субботу? Никак…
Подрочи, а, сегодня в картинку?
Ну, читаю…Ну, снова…Конечно.. =) …
Ты же сам мне отправил ссылку…

Да! Я тоже могу материться и ржать…
А без этого жизнь не серьезна!
Фи! – твоя мне угроза напиться и спать.
И займись мной, пока не поздно:

Я и так увлеклась не на шутку…
Ведь с утра со страниц интернета
Лезет в ноздри, в мозги и под юбку
Свежий запах тестостерона…

Что ни ник – то зверюга и бабник…
Каждый камент –контрольный выстрел!
Здесь зачот – всем, кто чуть гениален,
Здесь экзамен на каждый высер…

Напиши, чтоб мороз по коже,
А не гладь под столом коленку.
Я хочу, чтоб и твой член тоже
Был с медалью «Имел нетленку»!

Душным похмельным прокуренным днём
Врежется визг телефонного зуммера,
Тихо надежда скончается в нём,
Час не дожив до спасительных сумерек,

Сухо и холодно лягут слова,
С тяжестью гладкой подобраны тщательно:
«Знаю, прости меня, я неправа.
Я уезжаю с ним. Он – замечательный»

Нету ответа, нет места в игре,
Только в висках заколотится бешено,
Трубка качнётся на чёрном шнуре,
Узником, приговорённым к повешенью

Зеркало треснуло. Зеркало – вдрызг
Лезут незваные мысли нетрезвые,
Среди застывших серебряных брызг
Станет осколок зазубренным лезвием

Не о чем думать. Глухая стена
Поздно жалеть, ничего не исправили,
Больше – ни слова. Ответят сполна
Тёмные липкие капли на кафеле

Брызгая пеною в злобе бессильной,
Бесится Запада жадная рать.
Я не готов умирать за Россию,
Я вообще не готов умирать.

Флаг бело-красно-лазоревый (синий).
Мы на словах непомерно сильны.
Я не готов умирать за Россию –
Нету на карте подобной страны.

Где же ты, край у родимого края?
Море? Урал? Забайкалье? Чечня?..
Где моя Родина, больше не знаю.
Может, и Родины нет у меня…

Что же тогда: балалайка? матрешки?
Водка? березки? медведи? Сибирь?
Мы разменяли страну понемножку,
Как экзотичный большой сувенир.

На бронированном, на лимузине
Мчат проблесковые чьи-то огни.
Я не готов умирать за Россию,
Если Россия сегодня – они.

Сытые рожи, заплывшие лица…
Это сограждане, братья, семья…
Я на замок запираю границу:
Родина – все-таки, чуточку, Я.

Тянутся к небу ладошки озимых,
Небо ласкает живот о траву…
Я не готов умирать за Россию,
Лучше уж я за неё поживу.

Если бы строго меня вы спросили,
Может, я русских совсем не люблю?
Я не готов умирать за Россию,
Но за Россию любого убью! (c)

Есть эстетика в алкоголике,
Когда гордо идет в гастроном
Или пиво он пьет возле столика,
Превзойдя абстинентный синдром.

Есть кураж, когда рюмочка первая
Обжигает привычно гортань.
Есть и гордость за то, что без нервов он
Встать способен в кошмарную рань.

Остроумен, чувствителен, нежен
Русский пьяница после ста грамм.
Сам, как Волга родная, безбрежен,
Сед, как волны Днепра, его срам.

Всем хорош, но вот только невидимы
Те достоинства трезвым глазам.
Оттого-то и пьем всей Россией мы,
Оттого и не любят нас Там.(c)

Я пишу из весёлой страны дураков,
Как из сонной засыпанной снегом берлоги.
Днём здесь грабят своих доходяг - стариков,
А ночами латают плохие дороги.

Понедельники в этой стране тяжелы,
Здесь друг друга от смерти стаканом спасают.
Иногда эти люди довольно милы,
Иногда эти люди тебя ужасают.

Перепуганный славной последней войной,
Главный царь награждает врагов орденами.
И доносится прошлого отзвук стальной,
Позабытыми было уже именами.

Тут всё меньше и меньше читают стихи,
Да и в общем - то прозу почти не читают,
Здесь пытаются маршем пройти петухи,
Хорошо что они(петухи) не летают.

Даже поле чудес, в той стране дураков -
Только символ того, что чудес не бывает.
Не хватает ума, но полно кабаков,
И зима за оконным стеклом завывает.

Я спросил сегодня у менялы,
Что мне предлагал б....й косяк -
Как сказать мне для прекрасной Аллы,
Чтоб понятно было ей: Let's fuck.

Я спросил сегодня у менялы,
Покраснев за свой такой порок -
Как сказать мне для прекрасной Аллы,
Чтоб понятно было: Suck my cock.

А ещё спросил я у менялы,
И свой стыд куда девать не знал -
Как сказать мне для прекрасной Аллы,
Чтоб понятно было ей: Anal.

И меняла отвечал с усмешкой,
Что о факе здесь не говорят -
Ягодицы тискают неспешно
Да призывно яйцами звенят.

Suck my cock названья не имеет,
Suck my cock - не надпись на гробах,
Красной розой это дело веет,
Белой пеной тая на губах.

На аnal не требуют поруки,
Ставь подругу раком и не ссы!
Про аnal сказать лишь могут руки,
Что срывали с девушки трусы
(cовместно)

Опять глядишь с тоскою затаенной
Бег времени безжалостный кляня,
Как гаснет тихо в луже небосклона
Окурок догорающего дня.

В багряном небе искры тлеют тускло.
Прощальный отблеск в окна обронив,
Твой день привычно обратился в мусор.
И он похож на сотни остальных.

Дымится юность в мусоре нелепо.
Ты вновь попал с надеждою впросак.
Всё тлеет жизнь, седой теряя пепел
В твоих когда-то черных волосах.

Без сна, а лишь с холодной укоризной,
Придет одна из множества ночей.
Еще один истлел отрезок жизни,
И ты опять не смог понять, зачем.

От пустоты и тьмы, растущей в сердце
Отчаянно обнимешь ночью ту,
В которую войдешь, стремясь согреться,
Собою заполняя пустоту.

Мгновение тепла исчезнет быстро
В измятом беспорядке одеял,
Чуть-чуть добавив суетного смысла
В отмеренный отрезок бытия.

Ты подойдешь к окну. Нашаришь спички.
Зари увидишь розовую нить…
И новый день закуришь по-привычке,
Опять не в силах что-то изменить …